Мы – будем! Осознание - Страница 36

– Я не ошибся! – рассмеялся пришелец. – Он наш! Сумел остаться чистым! Здравствуй, брат мой!

Он ступил вперед и обнял ошеломленного пестрого керси. Вслед за ним его обняла самка. От нее повеяло приятным запахом, и Тальки страшно смутился. Он не знал, что ему и думать. Чужаки так искренне радовались, что захотелось поверить им. Неужели, они не лгут? Неужели где-то к пестрому изгою могут относиться с добротой? Ах, если бы…

Все еще ничего не понимая, Тальки вошел в черную воронку. И только войдя, с досадой вспомнил о супе. Но вскоре, сидя за роскошным столом и за обе щеки уплетая разные вкусные вещи, он напрочь забыл о нем. Рядом сидели дочиста отмытые Вики с Рольком и еще десятка два самых маленьких из их барака, и тоже с аппетитом поедали лежащее перед ними на тарелках. Юные керси не узнавали самих себя. Да и вокруг было слишком много чудес.

На крейсера одного за другим привозили пестрых керси, подошедших ордену. Почти каждого пришлось уговаривать еще дольше, чем Тальки. Обитатели резерваций давно не верили никому, а уж тем более, не верили инопланетянам. Но аарн умели убеждать и почти в каждом случае добивались своего. Вот с остальными придется нелегко. С великим князем удалось договориться без особых проблем, Раван согласился принять пестрых. За многими из них, конечно, нужен будет глаз да глаз, но полиция княжества вполне способна справиться с этой задачей. К сожалению, большинство не способно ни на что, кроме как стать чернорабочими, но даже такая судьба лучше жизни в резервациях.

* * *

Проспект генерала Тармиля кишел людьми. Все вокруг что-то искали, что-то продавали, что-то покупали. Как всегда. Экипажи транзитных кораблей шлялись в поисках развлечений. Вот только в Эрландаре за последние годы с развлечениями стало туговато, поиск публичного дома превратился в настоящую проблему. Не хотели молодые женщины и девушки Трирроуна становиться проститутками, как раньше, несмотря ни на какие деньги. А завозить рабынь владельцы публичных домов больше не рисковали, слишком суровым было наказание. Несмотря на демократию, за это преступников ждала смерть в газовой камере. Если прокуратура доказывала чье-нибудь участие в работорговле с любой стороны, то спасти такого человека не мог никто и ничто. Никакие деньги и никакие связи. Рабство объявили вне закона уже не формально, а фактически. Да и полиция стала далеко не такой беззубой, как десять лет назад.

По проспекту шли две молодые женщины в парадной форме ордена Аарн. Редкие красавицы, блондинка с роскошными формами и лавиэнка с белоснежными волосами до пояса. Если раньше на них смотрели бы только с затаенной ненавистью и опаской, то сейчас многие молодые люди и девушки встречали их широкими и радостными улыбками. Аарн улыбались в ответ не менее радостно.

Люди постарше смотрели на это мрачными взглядами. Выросшее за последние десять лет поколение пугало собственных родителей. Дети выросли какими-то не такими. Их невозможно понять. Чего они хотят? Почему стали такими странными? Почему их почти не интересуют ценности родителей – деньги, власть и карьера? Как это могло случиться?

Наверное, свою роль сыграли десятки тысяч пришедших из ордена книг, песен и инфофильмов. Молодежь не читала, не слушала и не смотрела ничего другого. Не все конечно, но подавляющее большинство. Они не бунтовали, нет, они просто не принимали образ жизни своих родителей. В прошлом году произошел случай, напугавший многих до колик, вызвавший в образованных слоях общества буквально шок. Во время приема документов в самый престижный университет Эрландара на юридический факультет не пришло ни единого абитуриента. Ни единого! На бизнес-факультеты еще кое-кто поступал, но очень и очень немногие. Зато на естественные, гуманитарные и инженерные факультеты были конкурсы в десятки человек на место. Не говоря уже о специальностях, связанных с космосом. Военные училища тоже не остались без внимания молодых трирроунцев, особенно флотские.

Социологи били тревогу, они, как никто другой, понимали, что когда это поколение возьмет в свои руки власть, то жизнь в республике необратимо изменится. Вот только в какую сторону? Никто не знал. Два поколения с непониманием смотрели друг на друга, не желая принимать ценности другой стороны. Оставалось только надеяться, что это противостояние не станет кровавым.

Отношение молодежи к Аарн было восторженно-почтительным. Но при том они не хотели уходить в орден, они мечтали построить подобие ордена в своей собственной стране, мечтали сделать Трирроун совсем иным. Добрым и справедливым. Образовалось несколько молодежных течений, члены которых в любой ситуации приходили друг к другу на помощь. Взаимовыручка. Дикое для старшего поколения понятие.

К деньгам молодые трирроунцы относились безразлично, считая их всего лишь средством для выживания, а не целью, как родители. Сколько их ушло из семей, отказываясь слушать старших и подчиняться им. Миллионы и миллионы. В стране происходило что-то непонятное и оттого пугающее. Старики предсказывали катастрофу и обвиняли молодых во всех смертных грехах. Те слушали их пророчества с полупрезрительными гримасками и продолжали поступать по-своему. Они не принимали обычаев старого мира. Они даже не дрались между собой. Никогда!

В бандах и бригадах рэкетиров стало трудно встретить человека моложе двадцати пяти лет. Даже молодые обитатели трущоб стремились учиться, а молодежные объединения оплачивали им учебу, предоставляя кредит на двадцать лет. Откуда только они брали деньги, кто их финансировал? Кто-то ведь финансировал… Многие подозревали, кто, но только задумчиво поглядывали на всегда улыбающихся людей ордена. О проститутках уже говорилось. Девушки не признавали любви за деньги, да что там, не признавали даже малейшей корысти во взаимоотношениях. Чтобы добиться их внимания, молодой человек должен был сам чего-то стоить, и не имело значения, сколько у него денег. Они творили. Они пели и писали книги. Они создавали новое. Газеты и инфоиздания порой со смешком называли их безумным поколением, поколением мечтателей, певцов и ученых.